Самадхи

Однажды молодая женщина обратилась к Петру Афонасиевичу с просьбой:

— Пётр Афонасиевич, помогите, научите войти в самадхи. Я уверена, что вы можете помочь.

— Самадхи? — переспросил Пётр Афонасиевич, — а что такое по-вашему самадхи?

— Единение с богом, — ответила молодая женщина.

— А… Попробую объяснить, что я думаю по этому поводу, — сказал Факовский, — тогда вы сможете понять, подходящий ли я для вас учитель.

Представьте себе корову. Представьте, что вот она пасется на чудесном лугу, вокруг все светло и зелено. Поют неведомые птички, воздух наполнен чудесными ароматами, откуда-то льётся необыкновенная мелодия, а трава все время сладкая. Корова понимает, что она божие создание, и ей от этого очень хорошо. Вот корова наелась и в блаженстве улеглась спать. Представили себе?

— Представила, — ответила молодая женщина.

— Хорошо, — продолжил Пётр Афонасиевич. — Спит корова, и снятся ей разные сны, где с ней что-то происходит или не происходит. Но понять она толком ничего не может в этих снах, потому что она корова — существо совсем-совсем простое и не развитое.

И снится корове вдруг она сама, и эта сама, которая ей снится, хочет из сна выйти, ибо поняла она, что живёт во сне. Эта корова даже придумала для этого технику — если долго-долго сидеть, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, то обязательно проснешься, выйдешь из сна.

И вот корова, которая снилась нашей корове, однажды досиделась до того, что ощутила себя настоящей коровой, той, которой все это снится.

Она ощутила реальность, она ощутила спокойствие, блаженство, умиротворение и даже единение с настоящей коровой, которой она снилась.

От этого настоящая корова проснулась тоже. Озадаченная таким сновидением, она долго не могла прийти в себя. Причем, та корова, которая снилась настоящей корове, была озадачена не меньше. Потом обе коровы поняли, что им снился страшный сон и вот, слава богу, они проснулись. Обе коровы осознали, что обе коровы суть одно существо, одна и та же корова. Тогда корова с облегчением вздохнула, поблагодарила бога и принялась жевать траву. И вскорости ей снова захотелось вздремнуть.

Пётр Афонасиевич замолчал.

— И что же дальше? — прервала молчание молодая женщина.

— Дальше ничего, — ответил Пётр Афонасиевич.

— А причем тут самадхи? — спросила тогда женщина.

— Вероятно, я для вас не подходящий учитель, — ответил господин Факофский.